У меня довольно банальная история. Поженились, попросились пожить во вторую квартиру Марии Анатольевны.
Отношения были относительно ровные, она сама не раз об этом заговаривала, пока мы с мужем жили с моими родителями, вот я и подумала — почему бы и нет?
— Конечно-конечно! Живите на здоровье! — засуетилась она, но я рано обрадовалась — Мария Анатольевна поставила условие: — Только не сейчас, через годик-другой. Вам помыкаться надо, поснимать, деньги чужим людям поотдавать. Чтобы вы потом смогли оценить угол, за который не надо платить!
Пока мы с мужем сидели с отвисшими челюстями, она начала рассказывать о неблагодарной семье какой-то родственницы: та приютила сына со снохой, денег не брала, а они ей на шею сели, детей нарожали и стали требовать квартиру в собственность.
— А мне подспорье на пенсии будет. Не хочу, чтобы вы эту квартиру делить начали! — подвела итог Мария Анатольевна.
Нет, так нет. Просто зачем тогда предлагать было?
Со всех сторон посыпалось:
— Права твоя свекровь, хозяин-барин, она вас не должна впускать, сами зарабатывайте, нечего на чужую хату рот развевать… — и всё в том же духе, хотя мы не навязывались и не требовали.
Мы сняли жильё, переехав от моих родителей. Жили в одной комнате, во второй вещи хозяйки были. Подружились с соседями, с хозяйкой квартиры. Удачная планировка, близко к работе, инфраструктура — всё на высшем уровне.
Год жили на съёме, второй, третий пошёл… Мария Анатольевна «дозрела»:
— Мне с квартирантами говорить? Просить их съехать?
По её мнению, мы достаточно «намыкались», урок усвоили, можно нам и выделить квартиру во временное пользование. Но нет. Снимать квартиру было не трудно: мы работали, вредных привычек не имели, по барам и кафе не шастали.
Даже копить умудрялись. И съезжать с насиженного места не стали, взвесив риски: клюнет МарьАнатольну кто-нибудь, она нас выставит. Зачем?
Отказались. Она обиделась на то, что её щедрость не оценили, и продолжила сдавать свою вторую квартиру.
Спустя четыре года нашего проживания на съёме, хозяйка наша переезд затеяла в другой город, и предупредила о поисках покупателей. Мы по сусекам поскребли, у родных-друзей одолжили, кредит взяли и выкупили недвижимость.
Потом я ушла в декрет. Дочка подросла, дали путёвку в садик, я на работу вернулась. Жизнь текла своим чередом. Недавно мы окончательно рассчитались с долгами, стали думать о второй машине…
МарьАнатольна в нашей жизни всплывала эпизодически. Сильно обиделась на тот отказ и за невозможность выставить себя благодетельницей. Иногда она приезжала к нам в гости, в основном муж ездил к матери сам.
С рождением дочки мало что изменилось: сейчас ей восемь лет, бабушку она видела раз тридцать за это время. Два года назад МарьАнатольна вышла на пенсию.
Тут она позвонила, пожаловалась, что ноги болят. Да так болят, что она ничего не может: ни в магазин сходить, ни пол помыть. Угадайте, кто должен приехать и всё сделать?
Поделилась с соседкой подробностями звонка. Она в курсе той ситуации с «помыкаетесь, потом вас пущу», даже шутить начала:
— Она у вас все ещё вторую квартиру сдаёт? Пусть квартирантом скидку делает, а они будут в магазин ходить и полы мыть. Пусть тоже помыкается с чужими людьми, а ты ей потом помогать начнёшь, чтобы она тебя оценила и на шею не села!
Мы с соседкой похихикали. Я решила, что буду благородней, без всяких условий и «мыканий» приходить иногда и помогать. Позвонила МарьАнатольевне и сказала, что приеду после работы.
Приехала. По дороге в магазин забежала, купила еду по озвученному списку. Полы помыла, посуду, суп и рис с овощами и котлетами сварганила. Даже ванну с унитазом отдраила.
Пора было домой. На прощанье было выдано, чтобы мы вещи собирали да к ней переезжали, помогать чтобы. Я в ступор, как очухалась, начала отказываться.
— Надо было вас тогда сразу впустить. Своё бы не купили, сейчас ко мне без вопросов переехали, — проворчала МарьАнатольна.
Я попрощалась. Дома меня ждал разговор с мужем: «А что бы нам к маме и не переехать? Дочку в другую школу переведём, поближе к дому мамы. На работу пораньше вставать будем. Свою квартиру сдадим. У неё пенсия плюс аренда, наша и её, бедствовать не будем, даже с учётом ухода».
Вот так он всё распланировал. Я предложила нанять приходящую сиделку, по совместительству — помощницу по хозяйству. Деньги у МарьАнатольны есть. Она даже может заключить договор пожизненной ренты. Даже два, чтобы точно ни в чём не нуждаться.
Я как думаю: нам она никогда не помогала. Внучку не знает. Если мы к ней переедем, надо будет уживаться и жить по чужим правилам в чужом монастыре. Оно мне надо?
Я напомнила мужу про «помыкаться» и сказала, что я своё отмыкалась и не собираюсь в сорок лет идти приживалкой в чужой дом и горбатиться на левую для меня тётку. Это ему она мама. А мне?
Почему я должна мыть унитазы и обслуживать постороннего для меня человека, который, в своё время, бороданул нас с обещанной помощью?
Да, всё получилось хорошо, но уж никак не молитвами МарьАнатольны, а только нашим упорным трудом. Я ребёнка решилась рожать только в тридцать один год, пока с основной частью долга не разгреблись.
Что мы имеем сейчас: подспорье на пенсии у неё есть. Что-то накоплено. Жилищные условия есть. Пенсия. Всё так, как она хотела: никто не делил её квадратные метры, на шею ей не уселся.
Не понимаю, почему я должна бросить всё и ехать помогать человеку, к которому у меня нет никаких чувств?
Вот если бы тогда она нас впустила, безо всяких условий, то чувство благодарности не позволило бы бросить её беде. Она не обязана была? А я тоже не обязана!
Сейчас я не хочу, чтобы мне на шею сели. А МарьИванна сядет, я её знаю.
Что могу сказать. Что она посеяла… И винить, кроме как саму себя. ей некого. Никуда не поеду. Муж хочет — пусть к матери перебирается. Он, как сын, обязан о ней заботиться. Я не против ездить к ней раз в неделю-две. Но жить? Увольте.
Зато мы помыкались… Да, МарьАнатольна?
