Пригласила подруга на юбилей свадьбы. Я десять лет назад там свидетельницей была.
Жанна — риэлтор, муж у неё по тому же профилю работает. Большинство присутствующих на юбилее тоже были агентами по недвижимости.
В середине вечера, когда Жанна утопала в розовых розах, а её супруг Игорь в компании некоторых коллег в шутку, но с восторгом, играл в подаренных оловянных солдатиков, начались байки из их нелёгкой риэлторской жизни.
Особенно зацепила одна история, в итоге оказавшая на меня влияние: я перестала надеяться и верить.
— Задолбался к этой бабульке ездить. Три месяца её окучиваю, всё без толку. Поулыбается, согласится договор на продажу квартиры подписывать, в последний момент передумывает, потом сама названивать начинает, — поделился друг Игоря.
— А это, случайно, не так бабка, Куликова, вроде, которая на Высокодонской живёт? В пятом доме? В семнадцатой квартире? — поинтересовался один из гостей.
— Ага, там живёт.
— Беги от неё: скучно бабусе, вот она и развлекается. Два года уже свою квартиру типа продаёт. Ей просто поговорить надо. Я сам с ней прокололся, полтора месяца потратил, пока не понял. Потом Димон из центрального офиса к ней ездил, тоже ничего не вышло. Бросай ты это гиблое дело — не дожмёшь!
К разговору я внимательно прислушивалась: по адресу, названному коллегой Игоря, живёт моя мама.
— …доиграется, попадёт на удочку «чёрных» риэлторов. Родственников бы предупредить надо, —молодые люди продолжили разговор.
— Заняться тебе нечем? О, я недавно к одной даме ездил. У неё двушка, полгода продать не может. А там с документами — мрак! Она в разводе, квартира с помощью маткапитала куплена. Доли выделены, разрешение отца детей на продажу этих долей не получено, в опеку не ходила, ни одной справки на руках нет. Зато орёт: «У меня все документы в порядке, завтра можно на сделку выходить! Наккуя мне ты, риэлтор? Покупателей приведи, будем разговаривать!»
— А к нам недавно…
Я отошла от гостей и достала телефон. Нашла фотографию мамы. Старую, из альбома отсканировала. Новых фото нет — мы шестнадцать лет не общаемся. Со дня моей свадьбы: она поругалась с моим мужем, устроив скандал в ЗАГСе. Не постеснялась родственников и гостей. Мама хотела, чтобы мы жили у неё, мой муж отказался.
Как она кричала! Что мне другой судьбы хотела, что он — никто, и звать его никак, а мама всегда мама, тем более — мама позднего, выстраданного ребёнка. Поэтому я должна была немедленно его бросить.
Сделать выбор: или мама, или муж. Я начала её успокаивать, но стало ещё хуже. Она объявила, что я свой выбор сделала, и что дочери у неё больше нет. Так я стала предательницей в её глазах.
Она ушла, бросив в моего мужа бокал с шампанским и пнув оператора.
Через два дня, когда я приехала поговорить, она меня послала.
Я нашла в себе силы сообщить ей о рождении внучки. Из-за запертой двери мне было сказано, что неоткуда у неё внучке появиться — она бездетная. Я перестала навязываться. Пусть.
Мой брак с «босяком», как называла его мама, сложился удачно: мы купили квартиру, дочка-красавица подрастает, дача есть, пара машин, у нас есть возможность копить деньги. Я уверена: переехали бы мы к ней после свадьбы — запилила бы до развода!
Накатившую жалость и желание съездить к маме я попыталась задавать в зародыше. Не вышло.
На следующий день после десятой годовщины брака Жанны и Игоря, я приехала по знакомому адресу: Высокодонская пять, квартира семнадцать. Она открыла дверь, увидела меня и сразу закрыла. У неё всё так и нет дочери.
Она сама выбрала такую жизнь, не сумев принять мой выбор. Умерь она свою авторитарность — всё было бы совсем по другому. К ней на выходные ездила бы внучка, мы с мужем купали бы её в заботе и ласке. Вместо этого она развлекается тем, что изводит риэлторов от того, что заняться нечем.
В отличие от мамы, я уважаю чужой выбор. Даже такой глупый — куковать на старости лет в одиночестве. Одно знаю точно: ноги моей больше не будет на её пороге.
Меня отпустило. Отпустило чувство вины, поедом евшее меня все эти годы. Отпустила надежда, что мама рано или поздно одумается. Отпустила надежда на то, что у моей дочки всё-таки появится бабушка.
Единственное, что я сделала, это поговорила с коллегой Игоря и попросила его приглядеть за моей мамой, чтобы беды не случилось. Как ни крути, а мне не всё равно. Не хочу потом проходить пострадавшей по делу о «чёрных» риэлторах.
