В детстве у меня лето состояло из трех этапов: июнь – к бабушке в деревню, июль – пионер-лагерь, август – на выбор: если лагерь понравился, еще одна смена, а нет – к бабушке в деревню.
Родители мои были очень занятые люди. У них отпуск был только 2-3 недели в начале сентября и тогда мы обязательно ездили на море, на бархатный сезон, брали с собой всегда мои двоюродных сестричек.
В остальное время я родителей видела только поздно вечером, а в выходные – работающими на даче. При всех их высоких должностях, все продукты у нас были собственного изготовления, так сказать.
Я «отдыхала» практически во всех лагерях в нашей области, побывала и в Артеке (за победу в олимпиаде). Мне там не понравилось – все дети постоянно были голодные. Это был апрель месяц, и мы от голода ели цвет акации, потому что порции были рассчитаны на детей до 3-х лет. А к морю нас повели всего 1 раз. Но речь не о том.
Летом у бабушки мы с моими двоюродными сестрами Светкой и Маруськой (я самая старшая) тоже были представлены сами себе. Тетя работала на молокозаводе в городе, муж ее был неизвестно где, я его один раз в жизни видела, пришел пьяный денег у жены просить и был выпровожден шваброй.
Бабушка, как и все деревенские женщины, от рассвета до заката работала в колхозе, а дед умер давно — я его не помню.
Короче, мы с сестричками развлекали сами себя, как умели. Ходили на озеро ловить рыбку для кота, купались с собакой в речке, вместо обеда ели яблоки и сливы, запивали оставленным бабушкой молоком.
Мы играли в придуманные самими игры: «ходили друг к другу в гости», помню, я их угощала песочными котлетами с мухами, а они меня варениками из лопухов, но с вишнями.
А самым любимым развлечением было идти к трассе (2 км по дамбе вдоль речки, по дороге еще поскакать на подвесном мосту) и там сидеть на автобусной остановке, ждать, пока какой-то автомобиль проедет мимо…
Вот сегодня если бы моя дочка хоть что-то из этого попробовала сделать – я бы умерла сразу от страха за нее!!!
И вот мы с сестричками как-то в грустный дождливый день вылезли на «страшный-престрашный» чердак дома!
Там оказалось не так страшно, но много интересного. Стояла машинка Зингер, помню, на ней была металлическая пластина и год отчеканен – 1866. Еще утюг был такой большой, что угли засыпать. И самовар, тульский точно, по размеру – литров на 20, на нем – куча медалей приваренных, и сверху с сапогом, драным уже,
А главным и самым таинственным объектом на этом этаже бы большой чемодан. Вернее, их было целых три одинаковых и их почему-то называли кофрами.
Мы, дети, долго мучились открыванием. А как открыли, нашли там очень много-много книг.
Я одна умела читать на то время. Помню книги за 1921 год, за 1933, за 1955 год. Я сидела и читала, а сестрички спали рядом, на старом одеяле.
Потом было еще много журналов пожелтевших – стопка целая. Про них ничего не могу сказать, только общий вид отпечатался в памяти. Шрифт был с буквой Ъ.
Помню, как начала читать книжки про Ваську Трубачева там, на чердаке. И забрала их все три себе. Они и теперь у меня.
Помню еще Библию, очень затасканную, в потресканном кожаном переплете, прошитом по периметру толстым шнуром. Там все на латинице было, писано чернилами, но на многих страницах буквы даже расплылись – видно плакали над ними. Там еще закладки были, плетенные из длинных волос, что меня очень поразило и запомнилось.
А в одном из тех трех чемоданов мы нашли много странных фото. Как мне сейчас кажется, их было больше 50, в обычных белых почтовых конвертах за одну копейку.
Это были странные квадратные фото с людьми, и на них было написано что-то английскими буквами. Я на то время английский уже учила в школе и прочитала, что это русские слова, написанные английским шрифтом.
Это были фото наших родственников, детей брата нашей бабушки. Он еще до войны неизвестно как попал туда. Начинал с шахтера, а потом стал владельцем шахты в Огайо (это название я запомнила, как и некоторые имена по фото).
Они писали письма, но КГБ их перехватывало и родственники получали только белые конверты без обратного адреса! Все, кроме имен, там было замазано. В селе у многих была только такая связь с родными! Я эти фото зрительно помню. И имена отдельные.
Когда мы бабушку спросили, она нам запретила даже открывать эти чемоданы, потому что всех заберут в тюрьму! Правда, немного про своего брата рассказала.
Потом прошло время, я окончила школу, и поступила учиться в университет.
А в августе умерла бабушка. Я поехала на похороны.
С сестричками поплакали, они еще в школе учились. На следующий день говорю – пойдем, бабушкины чемоданы посмотрим. А они разревелись еще больше!
В общем, эти чемоданы со всем содержимым их мать, тетка моя, просто сожгла! Как ненужные. А машинку зингер и утюг, и орехомолку еще доисторическую со сломанной ручкой, и много чего другого – отдала цыганам, которые металл собирали.
Вот так. А ведь все эти старинные вещи наверняка представляли антикварную ценность, как минимум, а может и культурную, только теперь об этом уже не узнать.
