Ольга была очень энергичной особой. Про таких говорят — батарейка в мягком месте. Все у неё в руках прямо горело, за что ни бралась — любое дело спорилось. Ещё бы, росла без матери и отца в детском доме.
Волей-неволей там приходилось быть сильной и самостоятельной, иначе не выжить. Когда вышла из детдома, то характер боевой ой как понадобился — пришлось зубами вырывать у начальничков положенную ей по закону квартиру. Дали, лишь бы отвязаться. Всех на уши поставила.
Вот именно из-за этого всех знакомых Ольги удивлял выбор мужа, который она сделала. Геннадий был тюфяком. Если бы только тюфяком. Он был маменькиным сынком, неспособным на решительные действия.
Каждое действие он производил с подсказки. Сначала матушкиной, а потом и жены. Порою доходило до смешного — ей приходилось напоминать ему, что нужно помыться. Работал он много лет на одном и том же месте — там, куда мама когда-то устроила. В общем, “повезло” Ольге несказанно.
И женщина решилась все-таки что-то с этим сделать. На зимние каникулы она уговорила мужа поехать отдохнуть в деревню, в дом, оставшийся ему от бабушки. Ну как уговорила — сказала “едем” и они поехали.
В деревне Ольга сразу приступила к выполнению задуманного плана. Для начала пару дней потопила речку, походила за водой на колодец, старалась это делать так, чтобы муж видел. А на следующее утро слегла.
Металась в бреду и стонала. Муж не знал чем помочь. Его трясло то ли от нервов, то ли от того, что за ночь мороз выстудил дом полностью. Гена потыкался-потыкался, хотел спросить у жены что делать, но та была в “болезненном забытьи”.
Наконец, в его голове всплыла картинка вчерашнего дня, в которой жена идёт во двор, приносит оттуда полешки и закладывает в печь. Он вышел во двор и долго искал поленницу. Нашёл только по следам супруги в снегу.
Принёс дрова в дом, сунул в печку и поджег. Вскоре в помещение повалил густой дым. Гена, не зная, что предпринять, кинулся открывать двери настежь. Пока он проделывал эти манипуляции, Оля потихоньку встала и открыла трубу.
Довольный, что справился с проблемой, Геннадий ощутил предательское урчание в желудке. Да и больную жену тоже нужно было кормить. Но была одна загвоздка — в доме не было ни капли воды.
Взяв в руки ведра, Гена отправился за водой. Следившая украдкой из окна за мужем Ольга ухахатывалась над тем, как муж не знал с какой стороны подступиться к колодцу.
Пару раз её веселье сменялось опасением за жизнь мужа. Как он не свалился в колодец — одному Богу известно. Наконец, вода была доставлена и применена по назначению. Гена сварил суп. О вкусовых качествах этого супа можно спорить неделями. Скажу лишь одно — есть можно было.
Ольга “проболела” ещё пять дней. За это время муж научился вполне сносно топить печь, колоть дрова и варить вполне съедобную еду. Причём из всего, что под руку попадалось. Он даже научился стричь овец — сосед попросил помочь.
Когда муж и жена вернулись в город, Гена заметно изменился. Возмужал, наконец-то. Появилось своё мнение, стал совершать поступки без оглядки на остальных. Не в плане всем наперекор, а в плане самостоятельности. Даже матери своей, которая прибежала по привычке сыночке сопли подтереть, высказал свое, уже мужское “Фи”.
