— Я стульчик тебе оставила, когда забрать сможете? — пишет подруга. Она с семьей уезжает на ПМЖ в далекую страну, и избавляется от большинства вещей.
— На этой неделе точно нет, — отвечаю коротко. Как ответить длинно, а главное — правду, к сожалению, не знаю.
В добрых намерениях подруги я не сомневаюсь. И стульчик — вещь хорошая. Была. Сейчас в нем не хватает ремней, вышел из строя матрасик, да и в целом вид довольно побитый жизнью.
Ехать придется мне самой, с дочерью в коляске, на общественном транспорте. Потом чинить, чистить, пытаться впихнуть его в нашу кухню… Не проще ли купить новый? Но если я просто скажу: спасибо, у нас уже есть, она расстроится, потому что точно знает — стульчика у нас нету.
С улыбкой забрать, поблагодарить, а потом тихонько выкинуть я тоже не смогу — слишком уж он большой и тяжелый. Это не растянутые майки, которые сложил в пакет и унес в популярный сетевой магазин на переработку. Поэтому сижу, размышляю.
Как вот научиться говорить «нет», чтобы это не звучало грубо?
До беременности я всего пару раз сталкивалась с подобным «меценатством», а вот как только живот приобрел форму и вес арбуза, благодетели окружили со всех сторон. Это какая-то особая потребность: дать вещам возможность быть нужными еще кому-нибудь.
Многие люди по природе своей добры и стараются сделать мир лучше. Сдают макулатуру и опасные отходы, жертвуют деньги на благотворительность или вот отдают то, что больше не подходит, тем, кому оно должно подойти.
К сожалению, адекватно оценить ценность своих вещей люди могут не всегда.
— Я сегодня балкон разбирала, — говорит мама уставшим голосом. — Нашла тебе замечательные детские книжки! Давай завтра съезжу в компанию, которая перевозит посылки, и отправлю…
— Покажи-ка мне их сначала, — скептически произношу я.
Самым младшим ребенком в нашей семье до моей дочери была сестра, которой уже почти тридцать. Особой аккуратностью мы в детстве не отличались. А посылки сейчас не то, чтобы дешево обходятся. Тем более, через полстраны.
Ну, и да, книжки действительно оказались едва уцелевшими: некоторые страницы фигурно порезаны ножницами (это мое творческое начало проявилось), другие полностью заклеены липкой лентой (тогда она еще существовала!), третьи просто куда-то потерялись.
— Ты уверена, что их стоит посылать? — я стараюсь скрыть разочарование, но по лицу, кажется, все видно.
— Но они же читаемые, — горячо защищает находку мама, — Вот, слушай, какие стихи!.. А тут вот «Теремок»! Нет, я отправлю!
Я понимаю, что вся эта ветошь очень дорога ее сердцу. Потому что сама храню целую коробку всякой чепухи. Это учитывая шесть переездов, два из которых — в другой город.
Но я изо всех сил стараюсь держаться на берегу разума: если не уверена, лучше вынесу на помойку и оставлю рядом с баком. Кое-что тут же разбирают какие-то помятые люди, да и наш дворник (не Александра, другой) сдает макулатуру, лом, увозит на дачу старую мебель.
Ясное дело, приятно, когда твоя вещь пригодилась. Особенно приятно видеть это, а не просто верить. Но времена дефицита прошли.
Теперь даже очень хорошо сохранившееся пригождается не всегда. Что уж говорить о том, что выглядит пережившим ядерную войну. Но маме я могу об этом сказать, а вот подружке — не получается…
