— Поезжай, сынок, чай не каждый день дома дарят, — говорила мать, с укором смотря на сына.
— Да зачем он мне, старый полуразвалившийся сарай, — фыркнул было Евгений. — Своих дел полно.
Женщина тяжело вздохнула и отвернулась к окну, своё жильё в деревне они продали много лет назад, когда отец ещё был жив.
Приняли решение ехать в город, сына в институт определять, чтобы все рядом было, все были вместе.
Из дальних родственников в родном селе осталась лишь тетка — Таисия Михайловна, всю жизнь она прожила одна, а Женя был ей как сынок родимый, учась в школе, мальчик проводил летние месяцы на свежем воздухе.
Но прошли годы, закончив институт, Евгений благополучно забыл некогда родное село, а с ним и тетку Михайловну. Нарочно ли, или что произошло тогда, пять лет назад — не знал никто.
Письмо, пришедшее от женщины недавно, теперь не давало покоя матери.
«Катенька, милая, чую век мой подходит к концу. Сама знаешь, оставить то немногое, нажитое не кому, может Женечка хоть приедет, подладит избу, да продадите после, деньги лишними ведь не бывают. А может и себе оставите, приезжать будете, место тут хорошее, внучата пойдут коли, будет что показать и рассказать о нашей семье.
С любовью, Таисия.»
Знала Екатерина, что такие дома, заброшенные и покинутые прежними хозяевами, быстро рушатся, погибают, расшатываются ветрами, подмываются дождями, остатки же растаскивают местные жители, на топливо, все-таки даровщинка, чего ж не взять то.
Прошёл месяц, вдруг не с того не с сего Евгений сорвался в село, взяв отпуск. Матери лишь сказал, что передумал, но глаза то материнские не обманешь, слишком ярко горел его взор. Что-то точно произошло.
— С чего это ты вдруг?
— Просто передумал, — сказал молодой мужчина, складывая в чемодан несколько красивых выходных рубашек.
— А это зачем? — не унималась мать.
— На всякий случай, может в клуб пойду как нибудь вечером, не в доме же весь день сидеть.
Ответ женщину не удовлетворил, но решила она созвониться на днях с Таисией да все разузнать.
***
Домик тот был стар, немного ссутулившись стоял он посреди села. Да, многое он видел на своём веку, и радостей и горестей, наверное мог он уже много раз разрушиться и подкоситься, но приложись к нему умелая мужская рука — подобно молодому побегу, выпрямился бы и вдохнул в себя новую жизнь.
— Молодец, что приехал, — хлопотала у плиты Таисия Михайловна. — Садись, обедать будем, смотри, все как ты любишь — окрошечка, салат с помидорами, квас.
— Спасибо, тетушка, ты прости, что долго не был…
— Все забыть не можешь, да? — покачала головой женщина, взглянув на дом через дорогу. — Так и живет она одна, Митька подрастает, только нелюдима стала, вся в себе. Мальчонка же любознательный не по годам растёт.
Женя слушал молча, помешивая окрошку в тарелке.
— Завтра начну ремонт, приведём дом в порядок пока погода стоит хорошая.
Михайловна кивнула и слабо улыбнулась.
С каждым днём дом становился все крепче, осанистее. Вскоре на нем закрасовалась новая крыша, солнечные лучи будто облюбовав ее, золотили и привлекали внимание окружающих.
Следом Евгений покрасил окна да двери, поставил новые ворота. Соседи, видя эти изменения, начали и свои домики подлаживать, обновлять.
Закрасовалась, заиграла обновами улица, а с ними и взыграло старое чувство, не забытое, лишь закрытое где-то глубоко внутри.
— Что-то ты поздно вернулся вчера, не дождалась к ужину, — проговорила Михайловна как-то утром.
— Решил прогуляться, к речке сходил…
— Не умеешь ты врать, сынок, — присела женщина рядом. — У Али был?
— Заходил…
— Тянешься ты к ней, вижу, и у неё тоска в глазах, да печаль. Что ж вы мучаете друг друга столько времени? — покачала головой женщина.
— Я уехал не просто так тогда, ребёнка она ждала от Алексея. Мешать не стал.
— От Алексея говоришь? А как по мне так Митька — твоя копия, ни дать ни взять, — сказала и схватилась за стул.
— Что с тобой? — подхватил было Евгений женщину за плечо.
— Ничего, бывает иногда…
***
Предчувствие чего-то нехорошего заставило Екатерину приехать. К тому времени Таисия Михайловна уже слегла и печально, с легкой улыбкой на устах провожала свои последние дни.
Катерина подивилась на сыновью работу, вот так «даровщинка» — дворец целый, а ещё говорил, что ничего не умеет.
Пару раз сталкивалась она в магазинчике местном с Алей, та краснела и почему- то быстро убегала, лишь бы не завести разговор.
Как-то вечером, сумерничая на кухне за чаем, увидела Катерина своего сына с Алевтиной, шли они рука об руку с маленьким мальчиком словно семья, и так смотрелись ладно, что женщина невольно залюбовалась парой.
— Не разлучай их, Катя, — проговорила ослабленным голосом Таисия Михайловна. — На моих глазах любовь эта зародилась, видишь — продолжение своё пустила, поверь, знаю я Женьку хорошо, скрытный он, но честный и благородный…
Через несколько дней проводили тетушку, весь день шёл дождь, на кухне обновлённого дома Михайловны хлопотали две женщины, присматриваясь друг к другу.
Катерина все думала про себя, что именно о такой дочери и мечтала, но кроме сына Бог деток больше не послал. Аля же, не избалованная в своё время материнской любовью и заботой, смотрела с такой теплотой в глазах на женщину и улыбалась.
Отпуск Евгения подходил к концу, как-то за ужином посмотрел он на мать и задумчиво произнёс:
— Ты ведь всегда мечтала вернуться, да?
— Сынок…неужто…
— Да, мы с Алей решили пожениться, не переживай, работу подыщу, без копейки не останемся. Дом продавать не стану, теперь он твой…
Не бросайте старые дома уезжая, загляните, проведайте, сколько хранят те стены родного, любимого — не счесть…а может стоит просто вернуться и начать все заново…
