Она просунула свой желтый, как восковая свечка, палец в дырочку почтового ящика, там что-то зашуршало.
Дрожащими руками шарила она по карманам пальто, ища ключ. Нашла. Отомкнула. Достала открытку.
Конечно же, от него, от сына. Она прочла, шевеля выцветшими губами и часто моргая, чтобы согнать слезы, мешающие читать: «Мамочка, поздравляю с праздником 8 Марта, желаю счастья, здоровья, бодрости. Постараюсь приехать, жди. Твой блудный сын — Андрей».
Она ждала его весь день. И на другой день ждала его. Не могла ни есть, ни пить, ни выйти на улицу.
Садилась на скрипящий старыми пружинами диван, проваливалась в него своим худеньким телом, листала альбом с пожелтевшими фотографиями (вот он, Андрюша, — совсем малыш, вот — выпускник, с группой одноклассников, а вот — с невестой, которая по неясным причинам так и не стала его женой… а на этом снимке Андрей бородатый, хохочущий, в полушубке, с ружьем, а вокруг тайга и снежные горы, а рядом друзья-геологи…).
Она долго, часами, разглядывала любительские фотографии — ждала, ждала его, не могла дождаться.
Она встала, подошла к окну. Прямо напротив светились оранжевые квадраты окон другого дома.
Мать слепо глядела в окно, водя по стеклу пальцем, и вздрогнула, заметив, что в окне напротив стоит девушка и смотрит на нее.
Потом мать поняла, что девушка ничего не видит, что она, быть может, тоже кого-то ждет. Но мать все равно не хотела, чтобы девушка ее заметила, и отошла чуть в сторону, спряталась за шторой, продолжая из-за укрытия следить.
«Не одна я дожидаюсь. Все женщины ждут кого-то, не могут дождаться… — подумала мать. — Такая уж наша женская доля…»
И она вспомнила, как в лучшие годы своей молодости ждала мужа с фронта и не дождалась… А потом терпеливо ждала, когда вырастет сын, родной, любимый, единственный.
Всю жизнь прослужила машинисткой, брала работу на дом — лишь бы его, Андрюшу, выкормить, выучить. Он вырос, стал взрослым, самостоятельным, со своими радостями и печалями.
И вот снова приходится ждать, когда он навестит ее, хотя бы во время своего долгого отпуска, хотя бы раз в году, хотя бы на два-три дня, пролетом, пробегом, транзитом на пути в Ялту или Сочи.
«Такая уж наша судьба», — опять подумала мать и прерывисто вздохнула.
Но тут она увидела, что в окне напротив кто-то подошел сзади к девушке, кто-то высокий и темный. Мать, конечно, не могла слышать, что они там говорили, она даже не видела, как шевелятся их губы, но она разглядела, как исказилось от гнева лицо девушки, как взмахнула она по-птичьи руками, оттолкнула высокого мужчину от себя и резко повернулась к окну, даже взглядом не провожая его до двери. И он ушел. В этом мать почему-то была уверена… И девушка долго стояла, прижавшись лицом к стеклу.
Мать отвернулась от окна, поглядела на стол, который уже второй день стоял накрытым в ожидании сына. Бутылка вина, сладкий пирог… «Что ж ты так долго, Андрюша?.. Ведь обещал…» Не садиться же одной.
И внезапно ей пришла в голову мысль, мать даже тихо рассмеялась от своей находчивости. «А что особенного, — подумала она, словно оправдываясь перед кем-то. — Ничего особенного. Так я и сделаю».
Мать быстро перебежала улицу, зашла в чужой дом, поднялась по чужой лестнице, остановилась перед чужой дверью. Отдышалась. Ей вдруг стало стыдно и страшно, и, чтобы не передумать, она торопливо постучала в дверь.
Дверь открыла та самая девушка — большеглазая, улыбающаяся, в расшитом переднике поверх платья.
— Вам кого?
— Извините, — смутилась мать. — Не знаю даже, как и сказать… Я живу в доме напротив… я увидела вас в окно, и мне показалось…
Девушка недоуменно подняла брови.
— Я не сумасшедшая, не пугайтесь! — быстро сказала мать. — Просто мне показалось, что вы тоже очень одиноки сегодня… Я хотела позвать вас к себе. В гости. Я тоже совсем одна.
Девушка рассмеялась.
— Ах, вот что! — сказала она, смеясь. — Но вы ошиблись — я не одна, — и она обернулась и крикнула: — Митя! Иди-ка сюда!
Из-за ее спины вырос здоровенный парень в черном свитере, он обнял девушку за плечи и пробасил:
— Что за шум?
— Да вот, Митя, — сказала девушка и зачем-то подмигнула матери, — эта бабушка — моя соседка, и я хочу пригласить ее к нам в гости… Что скажешь?
И девушка снова ей подмигнула.
Парень замялся. Ему явно не хотелось соглашаться на такой вариант. Но он был, конечно, воспитанным молодым человеком и поэтому вяло промямлил, пожимая плечами:
— Что ж… пожалуйста… заходите…
А мать задохнулась от стыда и унижения.
— Нет! Что вы! — воскликнула она. — Ни в коем случае!.. Ни за что!
Она круто повернулась и быстро пошла, даже побежала вниз по лестнице.
Мать медленно поднималась вверх по лестнице, а когда почти дошла до своей двери, то увидела незнакомого мужчину, сидящего на ступеньке.
Она не видела его лица. Он, кажется, спал, уронив голову на колени.
Она даже хотела тронуть его за плечо и попросить посторониться, но он внезапно вздрогнул, этот чужой, незнакомый, усталый, небритый мужчина, поднял голову и, улыбнувшись ей, тихо произнес:
— Ну, здравствуй, мать…
Вот и дождалась своего Андрюшу!
