Июль месяц. Жара дикая. Я еду в электричке – жена попросила поправить на даче забор. Ехать скучно, кругом потные тела дородных теток и мужиков, ароматы – хоть нос затыкай. И тут в вагон входит ОНА. Девушка просто нереальной красоты. И садится на одно из трех еще не занятых в вагоне мест – прямо напротив меня.
Я стараюсь открыто не пялиться – неприлично. Да и вряд ли ей понравится откровенное разглядывание 40-летнего мужика в потрепанной одежде для работы на даче. Поэтому делаю вид, что смотрю в окно, а боковым зрением не могу оторваться.
Нет, у меня не возникают какие-то совсем уж неприличные желания. Не потому, что я не мужчина. И даже не потому, что женат. Просто представляю себе пропасть между этим Божественным Созданием – и мной, простым заводским работягой.
Продолжаю смотреть. Идеальная фигура. Мой любимый овал лица. Длиннющие ресницы. Глаза — как омуты. Маленькие ямочки на щеках. Длинные шелковистые волосы. Очень легкие, но вполне целомудренные непрозрачные голубоватые юбка и блузка, под которым чуть проступают очертания божественного тела.
Отрешенный взгляд в окно, за которым потихоньку начинает садиться солнце. Наверное, именно такие девушки и женщины вдохновляли рыцарей на подвиги, а художников и скульпторов –на создание шедевров на холсте и в камне.
Мои мысли прерывает остановка поезда. Шум и гам маленькой станции, несущиеся в открытые окна. И группа не слишком трезвых подростков на перроне, впивающихся зубами в сочные ломти арбуза. И тут один из них, худой и долговязый, замечает девушку. Сально смотрит.
Потом отбирает у друзей недоеденные куски, и, подпрыгивая, баскетбольным броском забрасывает корки прямо девушке на колени! После этого прошло не больше секунды. Я даже не успел вскочить – поскольку реакция Божественного Создания оказалась быстрее. Корки с забрызганных соком юбки и блузки упали на пол, девушка выпрямилась струной, высунула голову в окно и по всему перрону громко разнеслось девичье…
Я не могу повторить здесь дословно ее слова. Потому что такой фантастической смеси семиэтажного мата, уголовного «базара» и грязной пошлятины я не слышал никогда и нигде в жизни – ни в армии, ни на стройке, ни в пивных, ни даже от компаний малолетних бандитов, собиравшихся по вечерам в нашем дворе.
А главное – выдав эту тираду, буквально отбившую речь не только у компании малолеток на перроне, но и у всего вагона, Божественное Создание абсолютно невозмутимо вернулось на место, и так же спокойно продолжило мечтательно смотреть в окно.
Поезд тронулся – а я ушел в тамбур курить. Возвращаться обратно уже не хотелось.
