НЕ ВСЁ РАВНО

220

НЕ ВСЁ РАВНО

На консультацию к сурдологу мы поехали всей семьей.

Дочке почти год, она не слышит, перенесла менингит. Мы поехали за хорошими новостями, а не за приговором.

Я ждала чего-то вроде «промывайте ушки, слух вернется в течение недели».

По пути заехали на заправку.

Там была очередь.

— На обратном пути заправимся, — сказал муж.

— Погоди тогда, сейчас я кофе возьму, — попросила я.

Запах кофе — это самый жизнеутверждающий аромат на свете. Если кто-то стоит на подоконнике, собирается прыгнуть, то надо, если есть возможность … сварить кофе. Этот аромат — лучший аргумент за жизнь.

— Отличного вам дня, — сказала мне женщина в кокетливой бейсболке.

— Спасибо, — обрадовалась я, расценила это как хороший знак.

Она тоже пила кофе, и мы «чокнулись» пластиковыми стаканчиками и рассмеялись.

Мы приехали в медициский центр в 10 утра. А вышли оттуда в 17 часов вечера.

Мы прошли все исследования и узнали: можно ничего не промывать, наша дочь — глухая. Абсолютно глухая. Ничего уже не спасти.

Врач говорила страшные слова: инвалидность, операция, нет времени, спешить.

Они бились о стекло моего оцепенения, не проникали внутрь.

— Знаете, мы сейчас ничего не понимаем, — сказал муж. — Можете написать нам на бумаге? Или я диктофон включу…

Я поняла, что он тоже в стекле. Не понимает .

Мы вышли из кабинета.

В коридоре нас ждал старший сын.

Он школьник. Ему семь лет.

— Мам, а я выиграл в шахматы подряд восемь раз, — сказал он ликующим голосом.

Внутри меня разорвался шар раздражения.

— Сколько можно играть в планшет? Ты вообще способен на что-то еще, кроме этих чертовых игр? — сказала я своему голодному ребенку, целый день прождавшему в коридоре.

Мы вышли на улицу. Сели в машину.

Когда тебе плохо, самое страшное — замечать, что жизнь течет своим чередом. Смеются дети, летают птицы, люди пьют кофе и ездят на автобусах.

ЧИТАТЬ ТАКЖЕ:  — Наташа, ну куда нам с тобой 3 комнаты? Пусть у ребят квартира будет, нам и однокомнатной на двоих хватит

Ты не понимаешь: как так? Почему ? У меня мир перевернулся вверх тормашками, я живу чувствами наизнанку, а все… хрустят яблоками, платят коммунальные платежи, назначают свидания.

Какие матерые эгоисты! Какие сволочи все вокруг!

Мы заехали на ту же заправку.

Женщина в бейсболке снова сделала мне кофе.

— Как ваш день? — мило спросила она, широко улыбаясь.

Мне захотелось ударить ее по лицу.

Стереть улыбку.

— Не ваше дело, — грубо сказала я.

И стёрла улыбку.

Муж в машине включил музыку. На полную мощность. Капсула авто пульсировала звуком.

— Сделай потише, — сказала я.

— А что, она же все равно не слышит, — кивнул муж на спящую дочь.

— Но мы-то слышим , — с раздражением сказала я.

— Мам, я есть хочу, — сказал сын. Он сидел сзади, смотрел в окно, планшет я у него отобрала.

— ПОТЕРПИШЬ! — в один голос рявкнули мы с мужем.

Мы приехали домой. Поужинали. Я считала минуты до момента, когда можно будет заснуть. Когда я провалюсь в сон, который прервет боль.

Меня раздражал муж. Меня раздражал сын.

Я стала вспоминать этот день. Какая мерзкая врачиха. Не успела поставить диагноз, а уже говорит про инвалидность. Никакого такта. Мы живые люди, а не роботы.

Надо пойти на сайт и написать жалобу. На эту гадкую бесчувственную женщину.

— Что ты делаешь? — спросил муж.

— Пишу отзыв об этой бабе…

— А что она тебе сделала? Это ее работа. Она диагноз поставила. Она не виновата, что Катя оглохла.

— Слушай, заткнись, а? Ты самый умный, да???

— У нас есть в доме что-то алкогольное? — спросил муж.

Он у меня не пьёт.

— Не знаю, разве что что-то подарочное… Виски, кажется …

— Тащи. Хочу напиться.

— Ну да, только этого не хватало!

ЧИТАТЬ ТАКЖЕ:  Проучи ее сынок!

Вот мне кипела, бушевала злость. Я не могла взять ее под контроль. Я поняла, что сейчас кого-то ударю. Для начала в стену , а там будет видно.

Я схватила ключи от машины, стала обуваться.

— Ты куда?

— Гулять.

Я выбежала в ночь, прыгнула в машину, и выехала на МКАД. Машин было мало, время близилось к полуночи.

Я встала на обочине, включила аварийку.

— ААААААААА! ААААААААА! ААААААААА!!!!

Я кричала до вздувшихся жил, до поступивших от крика слёз. Я слышала свой крик, я вибрировала им. Я кричала так громко и так страшно, что мне кажется, меня было отлично слышно и сквозь закрытые стёкла на всем МКАДе.

ААААААААА!

Домой я приехала в три часа ночи.

Муж спал, уронив голову на руки. Рядом стояла початая бутылка виски. С непривычки ему хватило и пары стопок.

Я грузно села на табуретку рядом.

Муж проснулся, стал тереть глаза.

— Я выпил, — сказал он, будто извиняясь . — Я спать.

Я кивнула.

— Сердишься? Молчишь? — спросил муж.

Я помотала головой.

— А что?

Я взяла бумагу, которая лежала на столе. Написала: «я потеряла голос».

Муж встал, поцеловал меня в макушку и сказал:

— Прорвемся. Эта глухота не помешает нам любить нашу дочь.

И ушёл спать .

Я перевернула лист бумаги. Тот самый, который дала врач.

На обратной стороне было написано:

«Вашей дочери нужна кохлеарная имплантация. Нужно направление. И КТ височных долей, чтобы понять, сколько у вас времени. Срочно, ребят. Срочно!!!Эмоции потом. Сейчас спасите ей слух! Держитесь. Вот все контакты. Скажите, что от меня. Молюсь за вас».

Я заплакала.

Голоса не было, я хрипела.

Было очень больно. Ободранное криком горло болело, ныло сердце.

Но где-то там, в эпицентре боли, зарождалась надежда .

И благодарность.

Я поняла, что миру вокруг не все равно. Даже если на первый взгляд это не так.