Дед рассказал военную историю, про то как немец просил его семье коробочку отдать

225

Дед рассказал военную историю, про то как немец просил его семье коробочку отдать

Дедушка наш, Григорий Михайлович, всю войну прошел в разведке. В плену не был, серьезных ранений тоже не получил. Тем не менее наград у него предостаточно.

Войну он вспоминать не очень любил конечно, но бывало во время застолий рассказывал истории тех времен.

Судя по тем что нам довелось услышать, самое страшное он все-таки оставил при себе.

Каждое его повествование, это пронзительная драма, которая не только прошибает на слезу.

Но и заставляет в полной мере почувствовать, всю катастрофу этой бессмысленной бойни.

Расскажу наверное самую главную из тех что мы от него слышали…

В 42-году, мой дед Григорий Михайлович, вместе со своим полком, попал в окружение.

Большой боезапас и отсутствие подкреплений у немцев, позволяло удерживать оборону более месяца.

Вскоре начал ощущаться недостаток провианта и ситуация угрожала стать критической.

Связи не было, и комполка принял решение идти на прорыв.

Деда вместе с напарником отправили в разведку, для поиска слабого места в кольце противника.

Далее с его слов, как запомнилось…

Ночь выдалась очень сырая, после дождя, пришлось ползти по грязи метров двести, пока не добрались до травы.

ЧИТАТЬ ТАКЖЕ:  «От такой семейки лучше держаться подальше!..»

Петр, напарник мой, был молодой и я не успел поднатаскать его. Вместе ходили всего вторую неделю.

К тому же он не охотник был, да и вырос в городе. В разведку попал только из за знания немецкого.

Петька достал бинокль, принялся осматривать местность, тут же щелкнул выстрел снайпера. Стрелял по блику стекла.

Петьку запихнул в кусты, приказал настрого не двигаться, сам пошел дальше.

Снова грохнул выстрел снайпера. Но уже с нашей стороны, потом еще один.

Наверняка стрелял Баринов, он всегда с первого раза мажет.

Буквально в нескольких шагах от меня раздался вскрик боли, потом с хрустом сминая кусты, упало тело.

— Молодец Баринов – выдохнул я, и вытащил нож из сапога. Пополз проверить фрица.

Только к кустам подполз, как мне в лоб уперся холодный ствол автомата.

Жизнь перед глазами полетела.

Ствол молчал.

Устав от ожидания выстрела, просто отодвинул ветки, и увидел перед собой немца, обычного пехотинца.

Тот лежал разорвав на себе гимнастерку, с алыми пятнами на белой рубахе.

Замахиваюсь ножом, чтобы добить его. А тот просто отбросил автомат, и лежит смотрит мне прямо в глаза. Без ненависти, просто устало…

ЧИТАТЬ ТАКЖЕ:  Диана и материнский семейный капитал

Не смог ударить, опустил нож.

Тут он очень медленно поднял руку, засунул ее к себе за пазуху и достал платок, с завернутой в него коробкой.

— Солдат – вдруг тихо прохрипел немец на своем языке – Если сможешь, отдай ей это, когда все закончится. Тебе все равно по пути…

Так и застыл глядя в глаза мне, а рука его упала.

Помер он…

Коробку взял, там кисет от табака, а в нем фото женщины с девочкой и кольцо обручальное. Адрес на обороте. Берлин.

Как до Берлина дошли, нашел тот дом, квартиру. Пусто там было…

Положил на стол кисет. Повернулся, к дверям пошел.

А сзади вдруг голос женский.

— Hast du ihm getötet? (это ты убил его?)

— Nein (нет) – не оборачиваясь ответил ей, и вышел прочь, осторожно закрыв за собой двери.

Тут дед сказал слова, которые запали мне в душу.

— И все-таки я ей соврал…